Шесть часов вечера. Ношусь по квартире, как угорелая. Уже кучу шмотья перемеряла.
«Это я просто так… Ну, подумаешь… Скучно же. Ну и что, что не собиралась на свидание… Моё слово – закон! Сама приняла решение,  сама его и отменила…
Пойти в вечернем платье? Нет, мы ж не в ресторан идём… Да и как я буду выглядеть? Буду выглядеть так, как будто долго к свиданию готовилась. А мне надо выглядеть так, вроде я мимо шла и заглянула на огонёк. Всё! Решено! Иду в джинсах. Никаких причёсок, волосы распустила, живенько так сделала, и вперёд. Копной волос меня Бог не обидел. Мама всегда говорила: «Ты у меня златовласка». Цвет волос у меня, действительно, редкий. Тёмно-русый, с рыжеватым отливом, а когда летом выгорают на солнце становятся золотистыми. А ещё они вьются слегка. Мамина гордость! Она их любит расчесывать. В детстве я всё время ныла, а сейчас терплю, мама всё – таки!  Ни за что не постригусь, ну, разве что предложат сыграть роль солдата Джейн.
И глаза у меня хамелеоновские, в зависимости от освещения меняют цвет или от настроения (это я так придумала). Вообще-то они у меня серо-зелёные, но иногда становятся зелёными. Один недостаток у меня:  весь нос по весне обсыпает веснушками. Опять же, мама их обожает, а я всё собираюсь вывести. Но за весной приходит лето, и забываю.
«Хороша!» -  повертелась перед зеркалом. – «Всё! Побежала».

Вот и знакомая кафешка. Фух… Надо успокоить дыхание, ну, вроде я просто мило прохаживалась, а не неслась на всех парах. Зашла, огляделась. Без пяти восемь.
«Так я ещё и рановато… Женщина не должна приходить на свидание раньше. Но я же не на свидание! Я так… мимо шла. Всё, оправдала себя, можно и мороженого поесть с кофе. Мороженое с кофе – очень вкусно!»
Сделала заказ. Ожидая свое лакомство, и не зная, чем себя занять, стала рассматривать интерьер кафешки, правда, без особого интереса, и непроизвольно взгляд задержался на часах, висевших на стене напротив.
«Уже восемь, а его всё нет. Ничего, ещё не опаздывает… В пробку попал, бывает…»

«Да! Наивности мне не занимать! Могу ещё и поделиться. Полдевятого… «Уж полночь близится, а Германа всё нет».... Развели меня, кажется, как последнюю дуру. Грустно. Ещё и кофе на ночь напилась, теперь спать не буду…».
- У вас свободно?
Подошёл высокий брюнет.
«Тебе-то чего надобно? Не видишь – мне плохо…»
- Свободно, - совсем уныло отвечаю.
Мужчина садится.
«Да, вы сегодня популярны, Татьяна Александровна».
- Я смотрю - девушка грустит одна. Что, «он» не пришёл?
- Не пришёл, - отвечаю равнодушным тоном.
- Я могу как-то помочь?
- А вы хирург?
- Нет, - отвечает недоумённо.
- Тогда не сможете помочь. Пересадка мозгов мне нужна.
Мужчина ошарашено на меня смотрит.
- Хорошего вечера, - прощаюсь и ухожу.
«Да! Вечер удался на славу! Напиться что ли?!»

Купила бутылочку вина, сухого. Прохаживаюсь по супермаркету. «Что бы к вину подобрать вкусненького? Сыр? Виноград? Что ещё я хочу? А!», – меня осеняет: – «Точно! Мороженого!»
Пить в одиночестве, как-то не очень, потому звоню Катеньке. Как чудесненько, что она уже свободна и буквально через час мы сидим у меня дома на полу, на моём любимом пушистом коврике и попиваем вино. Фоном шумит телевизор.
Жалуюсь ей на моё несостоявшееся свидание.
- Продинамил меня, как последнюю…
- Не выражайся. А ты скольких продинамила? Почувствуй себя в этой шкуре, как говорится…
- Почувствовала…, как-то мне не нравится…
- Вот, теперь будешь знать.
- Могла бы и утешить.
- А я и утешаю.
- Да?! Не заметила
И вдруг, я подскакиваю от увиденного на экране и кричу, тыча в него пальцем:
- Это он!
- Ты что ж так орёшь? – тоже подскакивает, но уже от моего ора Катюшка. – Кто «он»?
- Ну, тот гад, что меня продинамил.
- Вот этот? – теперь и Катька тычет пальцем в экран.
- Ну, да!
Она смотрит на меня, как на полоумную.
- Ты что не знаешь кто это?
- Нет! – отвечаю так же ошарашено.
- Это известный актёр – Влад Вершников!
- То-то мне его лицо показалось знакомым.
- Ну, ты даёшь! У тебя ж телевизор всегда включен, ты, что в экран не смотришь?
- Смотрю иногда.
- Понятно, - протягивает она с сомнением и добавляет: – Кстати, он очень хороший актёр. Я его в театре видела, играет замечательно.
- Даже не сомневаюсь, что хороший. Так меня сделать!
- Ладно, не ворчи, может у человека просто не получилось прийти.
- Ага…, или он развлекается так.
- И такое возможно. Уууу, - она взглянула на часы. – Уже третий час. Давай спать ложиться.
- Давай,  - и я поплелась к кровати.
- Э! – она меня остановила. – А убирать, кто всё это будет?
- Завтра уберём… Ты же знаешь, вино на меня действует, как снотворное.
- Нет, завтра будет вообще неохота, тем более твои приезжают.
«Да, Катька права - завтра родители возвращаются с дачи и мама точно не придет в восторг, увидев последствия наших девичьих посиделок».
Мы всё убрали и даже пропылесосили (привет соседям!), и улеглись, наконец, спать.
Катя у нас часто ночевала, а моя мама всегда это приветствовала и всячески поощряла. У меня иногда закрадывались сомнения, что она Катьку любит больше, чем меня. Ну, как же её можно не любить? Она аккуратная, чистюля вся такая. Нет, я тоже люблю чистоту, вот только наводить её, мне не нравится. А когда Катя у нас, в комнате всегда чисто и красиво. Мама довольна. Я иногда думаю, если бы Катька ко мне не приходила, я бы заросла вещами и мой творческий беспорядок перерос бы в… Не стоит думать во что перерос…  Да и в голове моей порой бывает такой творческий беспорядок… И снова меня спасает моя Катенька! Что бы я без нее делала?
С такими вот странными мыслями я и уснула.

Утром нас разбудили родители. Их принесло в безумную рань, в восемь часов. Они принялись рассказывать как хорошо на даче. Как распускаются первые листочки, зеленеет травка…Какая там красота, а воздух какой свежий и прозрачный. Нас с Катериной тут же потянуло на природу… на шашлычки… Эх…Станет немного теплее обязательно организуем поездку.
Сегодня понедельник, а  у меня планов никаких. Катя убежала. «Вот энергичный человек! И откуда у неё всё берётся? Может, вечный двигатель у нее внутри? Вот бы и мне хоть половину ее энергии…» - помечтала и завалилась досыпать.
И так всю неделю - занималась  ничегонеделанием. Уже пятница, а я так ни копейки и не заработала. Лежу, смотрю в потолок, даже не подозревая, какой сегодня судьбоносный день. Телефонный звонок прерывает мои размышления, тот самый, который перевернёт мою жизнь навсегда.
- Алло!
- Татьяна Александровна Михельсон?
- Она самая, - от такого официоза я поднялась и села ровно.
- Вас утвердили на главную роль в сериале… - дальше я уже ничего не слышу.
Меня охватывает такая волна восторга. Мне объясняют, куда нужно подъехать, что сделать. Я только односложно могу из себя выдавить: «Да! Да! Конечно!»
Положила трубку и тупо смотрю перед собой пару минут, что для меня невероятно много, практически рекорд. Дальше взрываюсь от восторга:
- Иеееес, еееессс, еееессс!!! Долой трупы!!! У меня роль со словами!!!
«Катька! Нужно срочно ей позвонить!»
- Алло! Катенька, угадай с трёх раз…
- Не кричи ты так в трубку, я уже всё знаю, - прервала мою восторженную речь подружка, и по совместительству мой агент-кудесник, совершенно спокойным тоном.
«Ну вот, весь кайф обломала...» – я даже немного расстроилась, а она продолжила:
- Мне позвонили ещё до тебя. Я просто хотела, чтобы ты это услышала сама.
- Катька! Ты - прелесть!
- Ты тоже! – теперь слышу по голосу, что ее тоже переполняют эмоции, но она их умело сдерживает.
- А ты не запомнила случайно, куда мне нужно ехать?
Она хохочет.
- Запомнила, конечно. Я вообще эмоционально очень стабильный человек, в отличие от некоторых.  Записывай.
Прилежно записываю, иначе всё равно всё вылетит из головы.
Дальнейшие события понеслись с невероятной скоростью. Все как в тумане, словно не со мной. Очнулась я, а уже первый съёмочный день, читка сценария. Перезнакомилась со всей съёмочной группой, актёрами, не скрывая восторга, бегаю, как заведённая. На меня с улыбкой поглядывают окружающие, ведь для них это всё обычный рабочий день, ровно такой, какой был вчера и будет завтра. А я себя чувствую Алисой, попавшей в Зазеркалье.
Отправили меня к гримёру, Ольга Ивановна, женщина средних лет, слегка полноватая, но удивительно спокойная и собранная, так нежно и не навязчиво наносит грим. И проникаюсь сразу же к ней симпатией.
Сегодня снимаем одну сцену, самую простенькую, но я волнуюсь, как никогда.
Читаю уже в пятнадцатый раз свои слова, чтобы ничего не забыть.
- Не волнуйтесь вы так, - говорит она мне. – Вас «сам» отстаивал, так вы ему на пробах приглянулись.
- Серьёзно? Вообще то, я плохо сыграла.
- На пробах все плохо играют. Всё получится!
- Спасибо!

Собрались на первую репетицию, ждём главного. Я не выпускаю из рук листочек, в очередной раз перечитываю. И вдруг, у самого уха:
- О! Любительница мороженого!
Поднимаю голову: «Динамщик? Влад Вершников – великий актёр! Стоит, лыбится, хоть бы извинился, что не пришёл тогда».
А мой несостоявшийся кавалер, чего удумал: отвешивает комплименты.
- Вы сегодня хороши невероятно, жаль нет мороженого на губах…
Меня это только злит и я уже открываю рот, чтобы его хорошенько отчитать за не неудавшееся свидание, но вовремя себя останавливаю: «Стоп! Ни слова! Я тоже тогда не пришла… Не позволю выставить себя неудачницей! Это я  выбираю, кого любить, а кого игнорировать!».
- Привет! – говорю, как можно равнодушнее. – Вы тоже здесь снимаетесь?
- Да! А, я понял: вы тогда в кафе тоже после проб зашли. Как видите, то мороженное оказалось для нас обоих фартовым.
-  Возможно. А вы кого играете?
- Хм…, вы не внимательны – мы с вами играем в дуэте.
- В смысле?
- В прямом -  у наших героев любовь.
Смотрит на меня так загадочно, как будто всё для себя уже решил.
«Рано радуешься, я тебе ещё за не случившееся свидание должна. Я не злопамятная, я всё записываю».
Не успела ему ничего ответить, как его позвали. Смотрю ему вслед. Хорошая фигура, плечистый такой и походка не пошлая, не вразвалочку.
- Даже и не думай.
«Это мне?» - оборачиваюсь, красивая блондинка, не знаю ещё, кого играющая, смотрит на меня
- Что не думать? – переспрашиваю.
- О Вершникове. Он женат.
«Вот, гад, так он ещё и женат!».
- Ну, не совсем женат, - подошла Леночка Зайцева, мы с ней родные сёстры по сценарию. – Он живёт в гражданском браке, - продолжает она.
- Аааа , сожительствует, как говорит моя мама.
Девчонки прыскают от смеха, но нам не дают больше развлекаться, явился главный.

Второй съёмочный день. На площадке с утра суета сует. Понять, кто куда бежит, и кто что делает, а главное - зачем, совершенно невозможно.
«Посижу-ка я в гримёрке, а то вдруг и меня увлечёт эта суета, и тоже начну носиться «не по делу»…»
В гримёрке пусто и я расслаблено заваливаюсь на диванчик в углу, можно немножко подремать. Но мне не везёт, через пару минут заходит Вершников собственной персоной. Вот, кого-кого, а его я бы хотела видеть в последнюю очередь.
- Привет! – говорит таким бодреньким голосом.
- Привет! – выдавливаю из себя полусонно.
- Хорошо, что ты не занята. Я хотел бы прогнать нашу сцену.
«С чего бы это?» - внутренне настораживаюсь я и удивлённо открываю один глаз.
Он понимает меня с полувзгляда и поясняет (,заметив мой одноглазый недоуменно-удивленный взгляд, спешит пояснить):
- Основной репетиции сегодня не будет. Панов задерживается. Начнём снимать с Антониной (она помощник режиссера).
- Ааа…
«И откуда они всё знают? И почему я обо всём узнаю последней?!»
- Ну, давай пройдёмся, - с неохотой подымаюсь.
Мы быстренько проговариваем свои реплики, и я уже собираюсь вновь завалиться на диванчик, как он вдруг выдаёт:
- Таня, примите дружеский совет.
Я удивлённо вскидываю бровь, а он озвучивает свой совет, который якобы дружеский:
- Не ссорьтесь с Дианой.
«Ого! Да у Стрельцовой, оказывается, адвокат есть! Тоже мне защитничек!»
- А вам-то какое дело? – с вызовом в голосе перехожу в атаку.
- Лично мне-то нет никакого дела. Но Панов не любит конфликтов на площадке, - он делает почти театральную паузу, а потом продолжает: -  Я просто хочу предостеречь понравившуюся мне девушку от возможных неприятностей.
«О, как?! Да неужели? Считай, поверила!»
- На счёт «предостеречь» – спасибо! А на по поводу «понравившейся» – найдите себе объект подоступнее, - это я непрозрачно намекаю на его подзащитную Стрельцову.
- Татьяна, а у тебя скверный характер.
- Не помню, когда мы перешли на «ты». Но я - крепкий орешек!
- И не такие раскалывал, - и смотрит на меня так взглядом хищника, но с полуулыбочкой на устах.
«Это что?! Вызов?! Принимается! Ты же даже не подозреваешь, с кем воевать собрался!»
- Смотри, зубки не обломай, - улыбаюсь ему тоже, а мысленно продолжаю: «И не таких обламывала!»
В ответ «противник» посылает мне пламенный поцелуй, смешно сложив губки бантиком, а в его глазах пляшут озорные чертики. Он всем своим видом показывает некоторое превосходство. Как же это меня раздражает!
Вытираю демонстративно брезгливо губы от воображаемого поцелуя и, одарив его одним из своих фирменных испепеляющих взглядов, ухожу с гордо поднятой головой.
За спиной слышу раскатистый смех Вершникова.
«Вот, гад, испортил всё настроение! Ну, ничего, смеется тот, кто смеется последним!
И чего это я, собственно, так завелась? Наплевать мне на них, пусть себе делают, что хотят…»
Начинаются съёмки, а я брожу, как неприкаянная. Моя сцена ещё не скоро. И зачем я так рано припёрлась на площадку? Могла бы дома ещё пару часиков поспать.
И тут мой взгляд невольно падает на реквизит. На подносе бутылка шампанского и два бокала. Это для романтической сцены Стрельцовой и Вершникова. Коварный план возмездия созревает в моей голове молниеносно.
Нет, ну, я вообще-то, добрая, белая и пушистая. Просто они меня сегодня вывели…
Я рванула из павильона к ближайшему ларьку с прессой. В наше время в подобных киосках можно купить всё, что угодно, почти все.  И мне сегодня определенно везёт - в первом же я вижу то, что нужно. Совершив покупку, быстренько возвращаюсь назад. Первым делом разведываю обстановку. Оказывается, что именно сейчас будут снимать их сцену и вот- вот должны вынести реквизит. Смотрю по сторонам - вроде, никто не видит. Тихонечко подхожу к подносу и довольно быстро произвожу нужные манипуляции. И как раз вовремя. Только я отхожу, поднос выносят на площадку. Сердце бешено колотится. «Фууух…Чуть не спалилась».
На романтическую сцену взглянуть собралась вся съёмочная группа. Даже те, кто совсем не должен здесь присутствовать, делают вид, что чем-то заняты.
Я же затаилась в самом темном уголке павильона и, почти не дыша, наблюдаю за сладкой парочкой на сцене. «Ну, держитесь! Сейчас повеселимся…».
- Тишина в студии! Камера! Мотор! Начали!
Вершников завороженно  смотрит на партнёршу… «Как же правдоподобно играет! Или сейчас не играет?» - но вопрос остается без ответа, так как я замечаю, что он  берёт бутылку шампанского, открывает её и наливает два бокала. Первый подаёт ей… Все идет по плану. Я мысленно уже потираю от удовольствия руки…
Она кокетливо усмехается, берёт бокал. Они чокаются, выпивают. Ставят бокалы на поднос, собираясь переходить к главному: начать целоваться. Но… Вот, незадача - бокалы не ставятся на место, а так и остаются в руках. Никто ничего не понимает. Они тщетно пытаются избавиться от злополучных бокальчиков, но те  приклеились намертво. Клей оправдывает свое название «супер» на все сто процентов! Наблюдая за происходящим, я расплываюсь в довольной ухмылке. Да уж,  вкус мести пленительно сладок,..
- Стоп! Что происходит? – возмущается Антонина.
От романтики не осталось и следа. Стрельцова визжит, дергает рукой, как припадочная. Я еле сдерживаю смех. Вокруг тоже начинаются смешки. Вершников ведёт себя достойней, смотрит на свою руку и лишь усмехается.
- Хорошая шутка, ребята, - это он обращается ко всей съёмочной группе. – Скажите, кто это сделал, и я поставлю тому бутылку шампанского.
« Ага! Сейчас! Так я тебе и сказала…»
- Всё равно узнаю – кто!  - это он говорит уже серьёзнее.
«Ничего ты не узнаешь», - ухмыляюсь я себе под нос. У меня на душе полегчало. «Хорошо-то как! Это тебе за несостоявшееся свидание, за шуры-муры со Стрельцовой, за твои неуместные шуточки и мои потраченные нервы, и вообще…за все! Никто хоть не заметил мою довольную физиономию? Вроде, нет…»
Бокалы общими усилиями отодрали от их рук. Сцену-то доигрывать надо. А вся съёмочная площадка похихикивает. Определенно, эта сцена имеет грандиозный успех у зрителей и все благодаря ее гениальному режиссеру, то есть мне! Актеры стараются войти в роль снова, но настроение утеряно.  Кое- как сняли. У Стрельцовой кислая мина, она недовольна. Брызжет ядом на всех. Вершников ведет себя спокойно, но заметно, что тоже не в восторге.
«Не надо со мной связываться, дражайшая Диана Сергеевна и разлюбезный Владлен Игоревич! Себе дороже будет! »
Скоро моя сцена с Вершниковым. Сюжет сериала довольно незамысловатый. Моя героиня жаждет денег и власти. И идёт к своей цели, что говорится, по трупам. Но спотыкается о героя Вершникова. У них случается любовь и она понимает, что это в жизни важнее всего, важнее денег и карьеры. В конце, естественно, пройдя через множество испытаний, они остаются вместе. Сейчас у них период войны и эти сцены мне удаются очень даже замечательно. Тем более, как никогда соответствуют моему истинному к нему отношению. Я, кажется, даже больше в жизни играю, чем на сцене. В жизни надо вести себя прилично, а на сцене я могу быть сама собой и отвешивать ему всякие гадости, иногда даже слегка отходя от сценария. Не запутаться бы, где жизнь, а где игра…
Как раз к нашей сцене на площадке появляется Панов. Он быстро оценивает обстановку, отдаёт последние распоряжения. Объясняет нам с Вершниковым, какие чувства мы должны сейчас сыграть, что испытывают наши герои друг к другу. Хотя, нам и объяснять не надо, и так мы именно эти чувства и испытываем. По крайней мере – я.
Сцену отыграли красиво. Глаза в глаза, испепеляющие взгляды, красноречивая мимика, отражающая внутренний эмоциональный накал, а вслух лишь пара колкостей друг другу и разошлись.
- Стоп! Снято! – говорит Панов.
День пролетел совершенно незаметно. Я только сейчас начинаю чувствовать усталость. Но какой день у меня был! Надо хоть с кем-нибудь поделиться моим триумфом. Меня прямо распирает. Звоню моей Катеньке. И, о чудо, на данный момент она совершенно свободна. Ко мне она ехать наотрез отказывается, говорит, у неё дела. «Это ж, какие такие  дела? Почему я ничего об этом не знаю?». Мы договариваемся встретиться в ближайшей кафешке.
И уже через полчаса я, забыв спросить, какие у неё дела, с увлечением рассказываю о своей сегодняшней выходке.
- Доиграешься ты, Танька, - она кивает головой, прям, как мама.
- Не занудничай, Кать! Ну, весело же.
- Весело-то оно, весело. А представь, если кто-то видел тебя и Вершников или Стрельцова узнают, кто автор этого остроумного розыгрыша.
- Если сразу никто ничего не сказал, то и дальше молчать будут.
- Это тебе так кажется. А случись что, например, ты перейдёшь кому-то дорогу, то сразу же всё выплывет. Это тебе не трупы играть - сегодня на площадке, а завтра все о тебе забыли. Это там никто не догадывался, кто всё время шалил, а здесь… - и Катя выдерживает многозначительную паузу.
- Да, Катька, хулиганка из тебя не получится.
- Хватит с нас и одной…
- Ну вот…
- А вообще ты молодец, - она, вдруг, улыбнулась. – За мою непревзойдённую шалунью! – и подняла чашечку с мороженым.
- Ура! – я чокнулась с ней своей. -  Вот, люблю, когда ты такая. А то ворчит чего-то… Стоп! – вдруг проснулось мое любопытство и я вспомнила, что хотела поинтересоваться делами подруги. – Ты чем это была всё время занята?
- У меня есть свои дела, - загадочно ответила она.
- Это, какие такие?- удивилась я.
- А, такие! – и замолчала, как партизанка.
- Что не скажешь?
- Не а.
- Не, ну, я тут перед ней всю душу выкладываю, а она… - я сделала обиженное лицо.
- Не надо на меня так смотреть. Вершникову будешь демонстрировать свои невинные глазки, когда он тебя разоблачит.
- Ну… Кать…. - сказала я ещё жалостливее.
- Тань… - начала она.
По ее тону  я поняла, что она сдалась, и уже приготовилась слушать ее откровения, но она, вдруг, передумала:
– Я не могу пока сказать. Вот, когда у меня всё выгорит, ты первая узнаешь.
- Какая ты сегодня загадочная.
- Могу, иногда.
- Ладно, буду терпеливо ждать.
- Ты – терпеливо? Ой, ли…
- Не надо, я - очень терпеливый человек. Кать, ну, намекни хоть…
Она рассмеялась.
Мы ещё немного посидели, и разошлись по домам, ведь обеим завтра рано вставать.

На следующий день на площадке царило необычайное оживление, которое я сразу же приняла на собственный счёт. «Неужели кто-то видел мою проделку, а теперь «приклеенные» жаждут мне отомстить, и уже придумали какую-то каверзу?». Хожу, оглядываюсь по сторонам и от каждого жду подвоха. Как точна в моём случае поговорка: «На воре и шапка горит». Делать пакости весело, адреналин зашкаливает, чувствуешь себя супергероем, но потом расхлёбывать не сладко…
У меня уже нервы на пределе. Единственный человек, которому  здесь доверяю - Ольга Ивановна, и я бегу прожогом к ней.
- Ольга Ивановна, а что сегодня происходит на площадке?
- Ничего не происходит. А что с вами, Таня?
- Ну…, со мной все в порядке, просто все такие загадочные – улыбаются, перемигиваются и шушукаются, а в воздухе висит какое-то возбуждение, как перед первомайским парадом.
- Аааа, так вы не знаете. У нашей Тонечки сегодня день рождения. Я думаю, она скоро обо всём сама скажет. Это уже такая традиция - отмечать её день рождения всей съёмочной группой.
- День рождения?! – переспрашиваю, все еще не веря, что есть другая причина происходящего, и мысленно делаю выдох облегчения: - «Как же замечательно, что все выяснилось, а то я себе уже такого нафантазировала… ».
- Да.
- Это хорошо, хорошо, - задумчиво отвечаю я и возвращаюсь на площадку.
И как раз вовремя. Антонина делает объявление по поводу расписания сегодняшних съёмок - до обеда мы быстрыми темпами работаем, а к шести ровно всем прибыть к ней на торжество! Кто не знает адреса, подойти к Зиночке (это её ассистент). Со всех сторон слышатся аплодисменты, поздравления, шутки. В общем, атмосфера праздничная, а совсем не рабочая. Но размышлять дальше у меня нет возможности. В мгновение ока, всё меняется, на площадке появляется Панов.
Но, как назло, работа сегодня не клеится. То у звуковиков что-то не ладится, и мы ждём, пока они исправят все неполадки, то свет начинает мигать – перебои с электричеством. Через час с лишним вроде всё наладилось, и начали, наконец, съёмку. Да не тут-то было. Теперь неполадки и замыкания начинаются у нас, актеров. Снимаем одну сцену… уже пятнадцатый дубль. Панов нервничает. На Антонину жалко смотреть: она чувствует, что её праздник срывается.
И только уже перед самым обедом Панов устало говорит такое долгожданное: «Стоп! Снято!» И народ тут же начинает разбегаться в разные стороны.
Я вылавливаю Зиночку уже почти на выходе:
- Зина, постойте, я же не знаю адреса.
- Вот, - она мне тычет в руки визитку и разворачивается убегать.
- Подождите, а в чём прийти? Какую форму будет иметь торжество?
Она меня смерила с ног до головы оценивающим взглядом:
- Нарядненько оденьтесь, Танечка, нарядненько, - и исчезает.
«Это ж смотря в чьём понимании нарядненько? Для меня и джинсы бывают нарядненько…Ладно, что-то придумаем. Ой, а что же я ей подарю, надо было спросить у Ольги Ивановны, что Антонина предпочитает…»
И тут мой взгляд падает на Вершникова, который в этот момент садится в свой автомобиль.
- Влад, подожди, - кричу ему, он ведь давно знаком с Антониной, может, подскажет.
Подбегаю к нему:
- Слушай, ты ведь давно знаешь Антонину…
- Ну….
«Почему он на меня всё время так странно смотрит, как будто видит впервые? Причем, словно я не женщина, а какое-то инопланетное существо! Стоп! О чём это я?!».
- Подскажи, что ей лучше подарить.
- Ааааа, ну, подари ей букет тюльпанов. Она обожает их,  - и садится в машину, давая понять, что разговор окончен и не обращает внимания на мой всё ещё вопросительный взгляд.
«Да уж, вежливостью и тактом он не обременен…»
Я вернулась в павильон. Купить букет тюльпанов будет несложно. Весна, их везде полно. Потому я особо не тороплюсь.
У меня есть странная привычка - прокручивать в голове недавний разговор. И сейчас я мысленно возвращаюсь к беседе с Вершниковым. Что-то меня беспокоит в его ответе… Но что? Может, выражение глаз? Это не даёт мне покоя. И я подхожу к Володе, нашему оператору, он тоже давно работает с Пановым и хорошо знает Антонину.
- Володь?
Он оборачивается и удивлённо смотрит на меня. Удивляется он скорее тому, что я к нему подошла, ведь мы за всё время совместной работы едва ли парой слов перекинулись.
- Ты же хорошо знаешь Антонину?!
- Немного знаю.
- Не подскажешь, что ей подарить?!
- Это просто, - расплывается он в улыбке. – Подари какую-нибудь безделушку, сувенир, но обязательно оригинальный, что-то интересное… Она любит такое. У неё все полки заставлены подобными штучками.
- Спасибо, - я ему благодарно улыбаюсь и уже собираюсь уходить, как он, вдруг, уже  вдогонку, предупреждает:
- Только не дари цветов.
- В смысле? – настораживаюсь я.
- В прямом, Тоня не любит срезанных цветов и считает, что они мёртвые. Потому не стоит дарить ей мертвечину, - добавляет он загробным шёпотом.
- И тюльпанов? – переспрашиваю я совершенно обескуражено, это совсем не вяжется со словами Вершникова.
- А…, тебе уже кто-то рассказал о тюльпанах?
«Так! Похоже, моя интуиция меня не подвела… Учуяла подвох».
- Не то чтобы рассказал… Володь, а что с тюльпанами не так?
- Да, это давняя история. На один из её дней рождения кто-то некрасиво пошутил, что она любит тюльпаны, и вся съёмочная группа притащила по букету. Что там было!!! Довели, что говорится, человека до слёз. Она терпеть не может срезанные цветы. Предпочитает видеть их  только в живом виде… Потом долго все извинялись и задаривали её подарками…
Володя ещё мне что-то рассказывал, но я уже не слышала.
«Какая же сволочь, этот Вершников!!! Решил меня подставить по полной!!! Вот, гад!!! Ну, погоди!!! У меня ещё много клея осталось...»

Утро нового дня для меня началось со звонка будильника. Я сладко потянулась, не открывая глаз. Как же не хотелось покидать приятные объятия Морфея… А они точно были приятными, в этом была уверена. Хотя  сейчас и не могла вспомнить, что же мне снилось, но  на душе все еще было тепло, уютно и радостно.
Радость сменилась чувством глубочайшего стыда, как только я вспомнила события вчерашнего вечера. «Как я могла? Сколько раз себе обещала так не пить. Ну, надо ж было… Ещё и в новом коллективе…Что обо мне люди подумают…»
Уж лучше ничего не помнить о том, что вчера натворил. Вспоминается крылатая фраза из моего любимого фильма: «Пить надо меньше! Меньше надо пить!» Как же прав был Женя Лукашин… Надо меньше пить…
Но работу никто не отменял, потому я собрала  весь свой стыд и позор в узелок и пошла, как на заклание.
Внутренне уже приготовилась слышать отовсюду смешки и перешёптывания, но ничего подобного не происходило. Нет, на меня, конечно же, посматривали искоса с загадочными улыбочками, но никто ничего не отпускал в мой адрес. Меня немножко попустило. Может не всё так плохо, как я себе надумала? Даже Антонина тепло улыбалась. Мне захотелось перед ней извиниться за испорченный праздник, и я подошла к вчерашней имениннице.
- Тоня, простите меня, пожалуйста. Я не со зла, просто совсем пить не умею…
- Ну, что вы, Танечка. Всё было просто чудесно! Вы были украшением моего праздника!
- Извините…я…
- Да, ладно вам! – остановила она меня и шёпотом добавила: – А Стрельцову я сама терпеть не могу.
И подмигнув, ушла.
Кажется, моя вчерашняя выходка сослужила мне добрую службу –у меня стало на одну приятельницу больше. Вот и чудненько!
Но, рано я обрадовалась. Меня ждал ещё один сюрприз. Ко мне на всех парах неслась Диана Сергеевна собственной персоной.
- Я, таких как ты, на завтрак съедаю, - начала она сразу без предисловий, буквально пронзая меня злобным взглядом.
- Даже и не сомневалась, что ты питаешься человечиной, - не отставала и я.
- Ты думаешь, что переспала с Вершниковым и ты уже на коне?!
«Что?»
Её слова привели меня в ужас: «Так вот почему все эти взгляды! Совсем не из-за моей выходки. Ну, конечно же! Все видели, как мы с ним ушли…И о чём я тогда думала?!»
Эти мысли пронеслись вихрем в моей голове, и я ответила Диане первое, что пришло в голову:
- Почему на коне? Скорее на верблюде, с его-то нахальством…
Стрельцовой шутка не понравилась и она нервно переспросила:
- Что?
- Я говорю…
- Мне плевать на всё, что ты говоришь. Вершников не так прост, как ты думаешь. У него, таких как ты, сотни! – Диана продолжала брызгать ядом.
Меня её слова почему-то разозлили.
- Интересно, а  какая ты по счёту?! – я вдруг вошла в азарт. - «Пусть думает, что я с ним спала, так веселее будет её дразнить».
- На мой счёт ты глубоко ошибаешься.  Мы с ним больше чем… - она запнулась, и тут вдруг включила мозги, что с ней случалось крайне редко, а потом продолжила: – Мы с ним просто друзья.
- И ты это так по-дружески о нём заботишься? Или тебя больше беспокоит мой моральный облик, и тоже из дружеских побуждений?
- Не льсти себе! На твой моральный облик мне совершенно наплевать.
- Вот и правильно. Я уже совершеннолетняя – сплю, с кем хочу.
И, вдруг, к нашему с Дианой изумлению, из темноты прозвучало:
- Как же ты сексуально это сказала!
От звука его голоса я подскочила. Вершников! Опять он! И снова в самый неподходящий момент. Нет, он явно следит за мной.
Влад подмигнул мне и, загадочно улыбаясь, удалился, а мы со Стрельцовой ещё некоторое время стояли неподвижно на месте, молча, открыв рты, и приходили в себя.
У Дианы это получилось первой. Она, смерив меня презрительным взглядом, ушла.
Я оглянулась по сторонам в надежде, что нас больше никто не видел и не слышал. Но не тут- то было… Оказалось, что вся съёмочная группа уже была на месте.  И что хуже всего – они точно все видели и слышали. И как только я с кем- то встречалась взглядом, они поспешно отводили глаза и прятали кривую улыбочку.
Мне захотелось крикнуть, что ни с кем я не спала,  и так далее….
Но это было бы проявлением слабости, и народ ещё больше утвердился бы в мысли, что я таки с ним спала. «Надо взять себя в руки, я ничего никому не обязана доказывать. Пусть думают, что хотят».
Я побежала гримироваться. Ведь сплетни сплетнями, а работа работой.
Ольга Ивановна, молча мне кивнула, и принялась за свое дело. Почему-то перед ней было особенно стыдно. И я не сдержалась:
- Ольга Ивановна, я с ним не спала.
- Что?
Она тоже пребывала где-то  в своих мыслях и меня сразу не услышала, потому я повторила.
- Я знаю, Танечка, - очень тепло ответила она. – Я видела, как Владик вернулся на вечеринку. И потом, вы не из тех девушек, что поступают так опрометчиво. Я немножко в людях разбираюсь.
- Спасибо! – у меня от сердца отлегло.
Ольга Ивановна чем-то напоминала мою маму. Мама, когда-то давно, еще при моём поступлении в театральный, сказала, что я у неё девочка умная и не стану совершать глупостей. И эта её вера в моё благоразумие не раз меня выручала и не позволяла совершать того, о чём бы потом жалела.
После грима я побежала к девчонкам поболтать, пока ещё было время. Может не только я отличилась на дне рождения? А они, как обычно, всё знают.
Но меня встретили довольно холодно. Даже Заинька, и та надула губки.
- Лен, вы чего? – спросила я её, делая вид, что не понимаю причины их внезапного недружелюбия.
- Как это чего? Ты за нашими спинами закрутила роман с Вершниковым, ещё и спрашиваешь.
- Какой роман? Ты что?
- Да, все уже говорят.
- Леночка, - я отвела её в сторонку и продолжила шёпотом: – Я с ним не спала, и никакого романа у нас нет.
Она на меня недоверчиво посмотрела.
- Вы же ушли вместе?
- Ну и что? Он просто меня проводил.
Зайцева  по-прежнему глядела на меня с подозрением, и я добавила, дабы окончательно убедить ее:
- Я перепила маленько, и он всего лишь отвёз меня домой.
- Вершников отвёз пьяную девушку домой, и ничего не было?!
Она это так сказала, что я тоже засомневалась в своих собственных словах, но все же вслух твёрдо ответила:
- Да!
- Врёшь ты всё!
- Не веришь, спроси у Ольги Ивановны.
А это был весомый аргумент! И Заинька расцвела, но все-таки уточнила:
- А что Ольга Ивановна?
- Она видела, что он сразу же вернулся на вечеринку.
В голове у Леночки что-то сложилось, и она уже другим тоном добавила:
- Странная ты, Танька! Я бы не удержалась.  Он же такой… такой…
«И эта туда же… И что они все в нём нашли?! Напыщенный, самовлюблённый тип. Как же меня злит всеобщее его обожание!»
- Я - нормальная! – сказала я, как отрезала.
По глазам Леночки Зайцевой я поняла, что окончательно оправдана. Она поспешила к стайке девчонок и через несколько минут об этой животрепещущей новости уже знали все.
Сегодняшний наш съёмочный день показался мне самым тяжёлым за всё время. Было ощущение, что Панов решил сегодня  наверстать всё то время, которое потратили на вчерашнюю гулянку. В обеденный перерыв мы все уже были выжаты, как лимоны.
Как только его объявили, народ дружной гурьбой потянулся на выход, на свежий воздух. И хотя, было ещё довольно прохладно,  многие расположились обедать у входа в павильон. Кто на скамеечке, кто на травке. Мы с девчонками тоже не побежали, как по обыкновению в кафе, и ели обед из пластмассовых ёмкостей, которые нам всё время привозят. Пообедав, многие закурили.
«Что за дурацкая привычка? Подышала свежим воздухом…»
Мне было скучно. Курильщики о чём-то тихо беседовали, а я сидела в гордом одиночестве.
«А, собственно, почему я сижу? Пойду-ка я тоже к ним…» На ходу у меня созрела чудная идея.
- Вы что делаете?! – практически закричала я, едва приблизившись к курильщикам, и сделала страшные глаза.
На меня все уставились непонимающе, даже курить перестали от удивления.
- Вы что не знаете?
Я делаю паузы, во время которых смотрю на всех глазами полными ужаса.
Всё тоже удивлённое выражение на лицах, уставившихся на меня, и лишь немое переглядывание.
- Вы с ума посходили?!!! Это ж просто вопиюще!!! Вам что, делать нечего?!
Все эти фразы я бросала в толпу и, забирая у каждого сигарету, демонстративно тушила. Даже у Вершникова отняла.
- Да, что такое? – первой не выдержала Заинька.
- Как что? Вы читать не умеете? Или глаз у вас нет? Или слух совсем пропал?
Я заглядывала каждому в глаза, давая понять, что это архиважно и архипреступно с их стороны.
Народ был просто обескуражен.
- Ты можешь толком сказать!
- Конечно, могу! Вы как будто с другой планеты – ничего не понимаете!
Опять выдержала паузу, и, видя, что все уже закипают, я выдала:
- Минздрав же предупреждает, что курение опасно….
Дальше я не договорила, поняв по выражению глаз, что сейчас получу, причём, ото всех сразу. Я бегом рванула в павильон, за спиной слыша:
- Ну, Танька!!!! Держись!!!
И топот сразу нескольких пар ног.
Я побегала немного по павильону, пока народ не понял, что это долгий и для них безуспешный процесс - «ловля Михельсон». Махнув рукой, все разошлись по своим делам. Я тоже пошла в гримёрку, поправить макияж.
Там сидела одна Стрельцова, но и она, завидев меня, демонстративно вышла.
«Вот и правильно!» - обрадовалась я.
Улеглась на диванчик, закрыла глаза и, кажется, немного задремала. Меня разбудил возглас:
- Какой ты всё ещё ребёнок!
Можно было даже не открывать глаза, и так  понятно, кому принадлежит сей баритон. Мне уже порядком надоели его преследования.
- Вершников, чего тебе от меня надо?
- В детский сад тебе бы ещё ходить, Танька.
Я открыла глаза:
- Ой, а ты прям такой убелённый сединами старик… Смотри, о бороду не споткнись, дедушка.
Он хмыкнул:
- С тобой не соскучишься.
- Я бы предпочла, чтобы ты веселился с кем-нибудь другим.
- Почему ты меня так не любишь? Мне казалось, мы вчера всё выяснили и даже выпили за дружбу.
- Вот именно – выпили. Чего только не взбредёт на пьяную голову, - и я опять прикрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
- Ааааа, тебе стыдно за то, что ты вчера несла, - произнёс Влад загадочным шёпотом.
«Ишь, ты! Он ещё и психолог!»
- Как ты удивительно точно поставил диагноз.
Дальше я не собиралась развивать свою мысль, пусть сам додумывает.
И он додумал, но не так, как я ожидала:
- Тебе стыдно, потому что ты сама попросила тебя поцеловать?!
- Нет! – я даже вскочила, от такой наглости и с возмущением уставилась на него.
- Ты смотри – угадал!
По его взгляду я прочла, что он сам удивлён.
- Ничего ты не угадал! – попыталась возразить я.
Но он мне не поверил. И опять на меня смотрел, так, как будто я - центр вселенной. А я тонула в этом взгляде.
«Что это? Я перестаю трезво мыслить, когда он так смотрит! Нет! Надо срочно взять себя в руки! Он - хороший актёр…»
- Я просто много выпила, - начала я опять оправдываться, по-прежнему не в силах оторвать от него взгляд. – А мне нельзя пить… я такое несу….
«Мама, дорогая!!! Он сейчас меня поцелует!!!»
Но именно в этот момент открылась дверь гримёрной, и начал заходить народ. Мы с Владом отпрянули друг от друга, как будто были застуканы на месте преступления.
Я даже не поняла: я больше обрадовалась приходу коллег или расстроилась. По выражению глаз Влада было понятно, что он-то точно расстроен. Надеюсь, на моем лице он ничего подобного не заметил.
«В моей голове творится что-то непонятное… Думать о Вершникове с его странными заигрываниями не стоит. Это я себе уяснила. Так, теперь ещё нужно его выбросить из своей головы насовсем…. Надо вспомнить тот момент, когда он был мне совершенно противен. И мысленно возвращаться к нему. Так я огорожу себя от его посягательств…. Вспомнила: он был мне особенно противен, когда ворковал со Стрельцовой. Осталось постоянно прокручивать в мыслях этот момент и всё…»
У меня зародился червячок сомнения, по поводу моих мысленных раскладов, что-то было в них неправильно, но я не придала этому должного значения…

Уснуть я долго не могла, Влад не выходил из головы. Я всё время прокручивала, как киноплёнку, произошедшее с нами.
« Он был такой довольный! Странно это…ощущение, что он всё подстроил…Но как?
Вот, гад! И дома мне покоя не даёт! Всё! С этой минуты, я совсем о нём не думаю…Совсем не думаю». Так и уснула, повторяя эту фразу, как заклинание.
Утро началось неожиданно, мне показалось, что я совсем не спала, хотя я проснулась сама, без помощи будильника. Это больше всего меня и обеспокоило. Почему он не прозвенел? Я вскочила, взглянула на часы и пришла в ужас. Уже полдевятого!!! Проспала! Панов меня  прикончит! Он терпеть не может опаздывающих, я была свидетелем того, как он даже Вершникова отчитывал за опоздание. Даже не могу предположить, что же грозит моей бедной головушке!
Я носилась по квартире, как угорелая. Из кухни вышла мама, удивлённо меня рассматривая.
- Привет! – на бегу сказала я ей. – А вы чего не на даче?
- Привет! – ответила она. – Отец спину потянул, пришлось вернуться. А ты куда собираешься?
- На работу, мам! – теперь удивилась я её вопросу.
- А вы и в воскресенье работаете?
«Тпру….» - тормознула я мысленно и остановилась. – «Доработалась! В днях потерялась окончательно!»
- Сегодня – воскресенье! Так, я могу ещё поспать…
Мама улыбнулась:
- Пошли завтракать, всё равно уже не уснёшь.
- Усну, - упрямо сказала я и завалилась на кровать.
Мама ушла, а я, как она и предполагала, пролежала полчаса с закрытыми глазами. Сон не шёл, пришлось вставать. Я тяжело вздохнула и пошла завтракать.
Планов на день у меня не было никаких, потому плотно покушав, я завалилась опять на кровать. Надо хорошенько выспаться перед работой. Неизвестно, что ждёт меня впереди. Последний съёмочный день был выматывающим, и это только начало…
Я закрыла глаза и, кажется, даже задремала, как меня разбудил телефонный звонок.
« Мам, возьми трубку!» - попросила я мысленно и даже не попыталась пошевелиться.
Мама меня послушалась,  через пару секунд звонок смолк и послышался её тихий голос. Я опять попробовала уснуть, да не тут-то было.
- Тань! Тебе Костик звонит, - мама трясла меня за плечо.
- Ма…, - промычала я что-то невнятно, давая понять, что не встану.
Но мама с её любовью к Константину была непреклонна и не собиралась оставлять меня в покое. Она таки своего добилась
Мне пришлось встать и подойти к телефону.
- Алло, - протянула я сонно.
- Привет! – послышался его очень даже бодренький голос.
- Привет!
- Ты что ещё спишь?
«Как же! Поспишь с вами».
- Ага, - ответила я.
- Спускайся вниз. Я стою у тебя возле подъезда.
- Кость, - начала я канючить. – У меня никакого настроения, только сонное.
- Выходи, говорят тебе, у  меня сюрприз. Сон, как рукой снимет.
- Что за сюрприз? – немного оживилась я.
- Не скажу, спускайся.
«Партизан, тоже мне».
- Ладно, жди, - позволила я  себя уговорить.
Медленно поплелась опять умываться. Холодная вода меня немного взбодрила.
Я быстренько оделась, немного постояла у зеркала.
« А, краситься не буду, Костик меня после тренировки и пострашнее видел»
Пару минут ещё подумала и всё же ресницы подвела.
«Хороша, как никогда!» - сказала  своему отражению в зеркале и побежала на встречу с другом.

На выходе из подъезда меня ослепило яркое солнце, я на секунду зажмурилась. Открыв глаза, тут же увидела Костика. Он сидел на новеньком мотоцикле и загадочно улыбался.
- Привет! Какой красавец!!! – это я восхитилась мотоциклу, а не Костику и принялась его рассматривать со всех сторон.
- Привет! – гордо ответил Костик. – Как тебе мой железный конь?
- Супер! А это что – «Харлей»?
- Нет, на «Харлей» я ещё не заработал. Но этот тоже не плох – японец!
-  А где ты его взял?
- Обижаешь, Тань, купил, конечно же!
- Ну, он же, наверное, безумно дорогой.
- Да, недешевый, но я достаточно  зарабатываю.
«Это он мне с намёком, что кавалер он не бедный».
- Покатаешь?- спросила я, находясь в полном восторге от приобретения Костика, и не дожидаясь ответа, уже собралась оседлать его «коня».
- Покатаю, конечно, Тань, - он остановил меня. – Но у меня к тебе предложение.
Я напряглась: «Что-то мне начало не нравится… Неужели опять за своё?».
А Костик тем временем продолжил:
- Как ты относишься к отдыху на природе? Свежий воздух… шашлычки…
- Хорошо отношусь, - я про себя облегченно вздохнула, но тут же напряглась: -  А отдых вдвоём? – спросила как бы между прочим, а мысленно дала ему установку: «Только не это».
- Нет, не вдвоём. С моими друзьями, одногруппниками.
- С друзьями…И в качестве кого  я там буду?
- В качестве моей девушки.
Я сразу состроила кислую мину, и Костик поспешил добавить:
- Понарошку. Понимаешь, они все будут с девушками, некоторые уже женаты. А я опять буду ловить смешки и подколки в свой адрес.
- Тебе нужно найти хорошую девушку, - начала я назидательно.
- Я уже нашёл, - перебил он меня, и быстро сменил тему, дабы я не успела ничего возразить: - Поехали, будет весело.
- На счёт «весело» – неуверенна. Ты же знаешь, что мне нельзя пить. Я потом такое несу…
- А мне ты нравишься выпившая, - ответил он, загадочно улыбаясь.
«И этот туда же. И почему всем мужикам я пьяная нравлюсь? Но с Костиком  это и не удивительно. Хотя он пьяной видел меня только один раз, когда я попросила забрать меня с моего выпускного в институте. Я тогда набралась в зюзю. И полезла к нему целоваться. Но, я-то сделала это из лучших побуждений, поблагодарить хотела, что он вовремя явился. Как истинный рыцарь увёз меня от злых чудовищ в образе моих сокурсников. А то остались бы от Тани рожки да ножки. Но он воспринял тогда это по-другому…»
- Нет, Кость, завтра на работу, ты меня извини… - начала я, во избежание новых недоразумений.
- Танюш, погоди, я ж тебе не всё сказал: там никто пить не будет.
- Как это?
- Ну, так: мои друзья - ребята непьющие.
- А что, такие разве бывают?
- Бывают.
- Язвенники или трезвенники?
- Не те, и не другие. Поехали, сама увидишь.
- Ну, не знаю, мне надо с мамой поговорить… - продолжала я придумывать причины, дабы не ехать.
- Я уже поговорил с твоей мамой, она совершенно не против, - с довольной улыбочкой ответил Костик.
- Какой ты шустрый!
- Ага, я такой!
- Ладно, поехали, - недолго поломавшись, сдалась, наконец, я.
«Всё- таки отдых на природе – это здорово, а если ещё и безалкогольный…».
Костя протянул мне шлем:
- Надень.
- Не, я хочу, чтобы волосы развевались на ветру…
- Выедем за город, снимешь и развевай, сколько хочешь, а сейчас не спорь.
Я тяжко вздохнула, но послушно надела шлем. Как только забралась на мотоцикл и приобняла Костика, мы поехали.
Классная штука – мотоцикл. Никакие пробки не страшны. Костик управлял так аккуратно, как будто сервиз вёз китайский. Лишь только, когда выехали на трассу, он добавил прибавил газу и я восторженно заорала во весь голос:
- Ура!!!
«Обожаю скорость! Вот стану великой актрисой, подзаработаю деньжат и обязательно куплю себе мотоцикл».
По трассе мы неслись недолго, вскорости Костя свернул на просёлочную дорогу и притормозил.
- Снимай уже свой шлем, -  сказал он снисходительно, что я быстренько и сделала.
По просёлочной дороге было ещё веселее ехать. Сначала я раскинула руки в стороны, как будто я лечу, но после первой же выбоины, схватилась за Костика сильнее, потому как чуть не вылетела «из седла».
Мы так неслись по ухабам, что дух захватывало,  было не настолько драйвово, что казалось, за рулём сам Шумахер. Я повизгивала, покрикивала, а периодически просто орала что-то нечленораздельное. Костик только улыбался.
Когда мы, наконец, остановились, я облегчённо вздохнула. Мотоцикл, конечно, классная штука, но гонка по нашему бездорожью – это ещё тот экстрим.
На полянке, куда мы приехали, уже стояли два джипа и ещё какая-то иномарка.
- Костя, а мы правильно приехали? – спросила я, указывая на машины.
- Правильно, это техника моих ребят, - ответил он мне с гордостью.
- Мммм, мне твои друзья уже начинают нравиться…
- И это только начало. Пошли, познакомлю.
Мы подошли к небольшой группе народа в центре поляны. Костик поздоровался с ребятами за руку и стал нас представлять друг другу.
- Танюш, это мои друзья: Александр, Александр и Евгений.
- Очень приятно, Таня, - я тоже вежливо пожала протянутые мне руки.
- А нам как приятно, - начали они наперебой.
- А мы уж и не надеялись увидеть… - начал один Александр, но другой на него тут же шикнул.
- Таня, не обращайте на них внимания. Невоспитанные типы, какой с них спрос, -улыбнулся Евгений и подмигнул мне.
Обстановка была настолько дружелюбной, что я сразу же расслабилась. Друзья у Костика оказались, действительно, очень хорошими людьми. Они располагали к себе сразу, причём все трое.
Ко мне подошли дамы,  Костик представил и их.
Одна была женой одного из Александров, другая - девушкой Евгения. У жены Александра заметно выделялся животик внушительных размеров. Похоже, она скоро станет мамочкой.. Она была румяная и такая счастливая, что я ей даже немножко позавидовала, по-доброму.
Второй Александр был один, и я поспешила упрекнуть Костика:
- А твой друг один, без девушки, и нисколько этим не смущён.
- Он женат и у него двое детей. Просто младший заболел, и они вынуждены были остаться с мамой дома. А старший должен быть где-то здесь.
Костик повертел головой выискивая старшенького.
- А, вот же он!
Я оглянулась, с одного из джипов вылез заспанный и взъерошенный малыш, но такой прелестный, что нельзя было не улыбнуться при его появлении. Видать, он только что проснулся, и волосики торчали в разные стороны. А в свете солнечных лучей он так напоминал одуванчик, и это делало его ещё забавнее и симпатичнее.
- Привет! – подбежал он ко мне.
- Привет! – ответила я и присела к нему.
- Ты красивая! – выдал дитёнок, чем сразу же обескуражил и одновременно завоевал мою симпатию.
- Спасибо!
- Я думал, такие только в кино бывают! – заявил он восторженно.
- Бывают и в жизни, - добавил его папа.
Мне, определённо, Костины друзья начинали нравится.
- Как тебя зовут? – спросила я юное создание.
- Юрик, - ответил он. – А тебя?
- Татьяна.
- Это как – Татьяна Ларина?
- Ого! Тебе сколько же лет, что ты знаешь о Татьяне Лариной?
- Восемь, - не растерялся малыш. – Я уже прочитал «Евгения Онегина».
- А, - я даже не нашлась, что ответить.
Костик рассмеялся:
- Юрий у нас вундеркинд, в принципе, как и его папа.
- Вообще ребята гениальные, - продолжил он, когда все раззнакомившись разошлись, продолжая каждый свою работу. - Сразу же после института начали каждый свой бизнес, и как видишь, - он махнул рукой на машины,– уже успели неплохо подняться.
- Да, они действительно выдающиеся, раз в наше время сумели так преуспеть…
- А знаешь в чём их секрет?
- В чём?
- Они всё время поддерживают друг друга, помогают.
- А ты?
- Что я?
- Тебя поддерживают?
- Конечно. Пошли, я потом тебе всё расскажу.
И мы присоединились к компании. Мужчины продолжили колдовать над шашлыками, а я подошла к девушкам и предложила свою помощь  в нарезании салатов.
Юрик всё время вертелся возле меня и задавал смешные, а иногда и приводящие в замешательство вопросы. Мы с ним сразу же подружились, и я  ему втихаря выдавала кусочки огурчиков и помидорчиков.
Обстановка была такая непринуждённая, я как будто попала в другой мир. Какой-то добрый, светлый, без сплетен, зависти, лжи и лицемерия. Где не надо из себя кого-то изображать, а можно расслабиться и быть самой собой. Где можно не бояться ляпнуть лишнего, и не ожидать после этого предательского удара в спину. И вдруг мне мой киношный мирок показался таким грязным по сравнению с этим, что захотелось отмыться, чтобы им соответствовать. Они болтали обо всём на свете, но ни разу я не услышала ни матерных слов, ни ругательств, ни пошлости. Как они умудряются сохранять такую чистоту в этом жестоком мире? Чистоту помыслов, чистоту речи, чистоту улыбок… Ведь они даже улыбаются как-то иначе – открыто и искренне.
Даже девушки, понимая, что слишком отличаются от меня внешними данными, нисколько этим не расстроились. Им было совершенно наплевать, что их мужики иногда на меня поглядывают. Хотя, если честно сказать, и их взгляды были совершенно другие. Они скорее любовались мной. В этом не было ни грамма заигрывания или пошлости. Как же было хорошо с ними!
Во время поедания шашлыков с салатиками, они шумели, спорили, перебивали друг друга, доказывая свою правоту. Но делали это по-дружески.
Темы их споров зачастую мне были не понятны, уж слишком заумны. Но было так интересно за ними наблюдать. Девчонки тоже спорили и их внимательно выслушивали, с таким уважением, что мне хотелось быть на их месте. Да! Быть не такой красивой, и одетой не по последней моде, но жутко умной. Чтобы меня так же с уважением выслушивали.
Я в основном помалкивала и смеялась шуткам. Несколько раз они останавливались и извинялись, что темы их споров мне не понятны, и мне, должно быть, скучно с ними, с ботанами. Но я отвечала, что мне безумно интересно и по паре слов из каждого предложения я всё же понимаю. Этой самоиронией, кажется, завоевала их симпатию и уважение.
Беременная жена одного из Александров с таким аппетитом поглощала шашлык, а муж всё время ей подкладывал со своей тарелки, что я невольно ими залюбовалась.
Это было так мило, что мне захотелось разреветься. Пришло понимание, что я занимаюсь, какой-то ерундой, а главное проходит мимо… мимо меня.
Рядом с ними я стала такой сентиментальной.
Когда они в очередной раз забылись и включились вновь в свои заумные дискуссии, я отошла от них и улеглась на заботливо вытащенном из чьей-то машины заднем сидении. Так, как земля была ещё холодная, они предусмотрительно повынимали их из автомобилей, чтобы девушкам и детям было на чём сидеть.
Я лежала и смотрела на небо. А там красиво и неторопливо проплывали облака, и как в детстве я стала придумать, какое облако на что похоже. Так было хорошо. Замечательные ребята. Вот удивительная штука - жизнь. В школе их называли ботанами, издевались всячески. Костик даже в секцию пошёл, чтобы уметь постоять за себя и своих товарищей. Он в их компании вроде личной охраны. Потом в институте они так же были белыми воронами и мишенями для шуток и издевок своих менее образованных ровесников. Только что самое удивительное в этой жизни: устраиваясь на работу, зачастую вы с изумлением обнаруживаете, что ваш начальник – это тот самый ботан, которого вы в школе или институте ни во что не ставили…
Я всегда тяготела к умным ребятам, и друзья у меня были смешные и нескладные отличники. Ну, правда я дружила с выгодой для себя. Списывала всё, что только успевала. Хотя им тоже, наверное, льстила моя дружба.
Я опять взглянула на спорщиков, кажется, они пришли к какому-то консенсусу, потому, как притихли.
У меня в голове сама нарисовалась картинка: «Вот я замужем за Костиком, у нас куча детей, и мы на этой же поляне с его друзьями шумим, едим шашлык, спорим, вокруг бегают дети…» Такая чудная вышла картинка, но от этого мне стало очень тоскливо. И я в очередной раз подумала: «Жаль, что я не влюбилась с него…Жаль, что сердцу не прикажешь».
Костик, как будто почувствовав, что я о нём думаю, подсел ко мне.
- Извини, тебе, наверное, скучно с нами?
- Нет, почему же? Очень даже весело. У тебя хорошие друзья, - ответила ему с улыбкой, а про себя продолжила: - «Только я не вписываюсь в эту компанию. Чуждый я здесь элемент».
- Да, они хорошие. И ты очень хорошая.
«Капец! Надо срочно менять тему».
- Кость, а что там за деревьями? – спросила первое, что пришло в голову.
- Озеро. Мы там летом купаемся. Хочешь, пройдёмся?
- Пошли.
Я бодренько вскочила и пошла в нужном направлении. Костик за мной.
Какое-то время мы шли молча, и лишь когда отдыхающей компании нас стало не видно, я нарушила тишину:
- Спасибо, что ты меня сюда вытащил. Такие замечательные у тебя друзья. Я отдыхаю здесь душой. И воздух…. Просто сказочный.
- Это тебе спасибо.
- А мне-то за что?
- Что согласилась поехать. Я боялся, что ты как всегда откажешься.
- Кость, давай не будем…
- Как скажешь, - он тяжело вздохнул.
Я посмотрела ему в глаза и, вдруг мне захотелось его поцеловать. Долго не размышляя, я приподнялась на цыпочки и осуществила задуманное. Костик сразу, видать, так опешил, что никак не отреагировал. Только через несколько секунд он очнулся и ответил на поцелуй. Это было приятно. У него тёплые мягкие губы, не слюнявые. Терпеть не могу, когда обслюнявливают. И целовался он хорошо. Но моё тело никак не отреагировало - не появилось того странного тумана в голове, ни тяжести в ногах, ничего…Я даже расстроилась.
Только когда я почувствовала его руки у себя на талии, мне дошло, что я творю. Тут же вырвалась и принялась оправдываться, пытаясь объяснить произошедшее:
- Кость, это не то, что ты думаешь! Это я… ну, прости. Я… Это был эксперимент. Прости, пожалуйста. Это ничего не значит. Я больше не буду.
По мере того, как я что-то нечленораздельно бормотала,  его счастливое выражение лица таяло, и осталась только прежняя грусть в глазах.
«Какая же я сволочь, ну, зачем я его мучаю?»
Я была зла на себя невероятно.
- Кость?! – протянула я жалостливо.
- Пошли к ребятам, - перебил он меня.
« Ну, вот, и что теперь делать, я всё испортила. А так хорошо всё начиналось»…

Немного помедлив, пережидая дождь, а скорее отъезд Вершникова, я вышла из павильона. На стоянке уже не было ни одной машины. Последние рабочие расходились по домам. Дождик слегка накрапывал, и хотя зонтика у меня не было, я решила прогуляться к метро пешком.
Но решение оказалось опрометчивым, только прошла полдороги, как хлынул такой ливень, что за считанные минуты я промокла до нитки. Вот и прогулялась… Сейчас я пожалела, что не поехала с коллегами. Уже была бы дома, причём сухая. Но теперь что уж? 
Мимо пробегали люди спеша укрыться от дождя, но мне было уже всё равно. Вот только туфли жаль, совсем ещё новые. Я разулась, асфальт оказался совсем не холодным, днём жарило почти летнее солнце,  и он ещё не успел остыть. Теперь мне лужи стали не страшны и я с удовольствием по ним шлёпала босыми ногами.
Мне иногда сигналили проезжающие мимо машины, но я давно привыкла не обращать на них внимания. Иногда они останавливались и, приоткрыв дверцу, водитель спрашивал: «Девушка, вас подвезти?!» Я всегда отвечала: «Спасибо, не надо!», даже не глядя на предложившего и, гордо задрав голову, шла своим путём. Слегка поприставав граждане уезжали. Сегодня я выглядела не лучшим образом и, на мой взгляд, больше напоминала мокрую курицу, чем соблазнительную красотку, но мужчинам же видней. Было впечатление, что такой я им нравлюсь ещё больше. «Какие глупые мысли посещают временами мою голову». Или просто день такой: дождь, делать нечего, вот и обращают внимания на босоногую девушку.
Когда в очередной раз просигналили, я даже не обернулась, просто устало махнула рукой, мол, не нуждаюсь в помощи. Пусть уезжают сразу, пока не послала. Но этот оказался чересчур настойчивым и какое-то время мы с ним продолжали путь вместе. Наконец, он вывел меня из себя, и я обернулась, чтобы отпустить парочку не ласковых выражений. Но каким же было моё удивление, когда я увидела  машину Вершникова и его довольную улыбающуюся физиономию.
- Танюш, садись, - он открыл дверцу.
- Спасибо, я своим ходом, - заупрямилась я, хотя нырнуть в тёплый салон автомобиля было таким заманчивым предложением.
- Садись, тебе говорят! – сказал он настойчивее.
«Ладно, уговорили…», - мысленно сделала одолжение  и  нагло забралась на переднее сидение, подумав с наслаждением, что испачкаю красивый салон его машины. «Так ему и надо!»
- Ты промокла насквозь! Что ж ты такая упрямая? Ведь предлагалось же…
- А, может, мне нравится мокнуть и вообще… Пригласил подвезти, то езжай, - и я уставилась на дорогу, вернее на капли дождя на лобовом стекле, потому как сквозь дождь ничего не было видно.
Он завёл двигатель, и мы тихонько поехали. Заработали дворники, и я стала следить, как они разгоняют капли со стекла. Только сейчас ощутила, как замёрзла. Зуб на зуб перестал попадать.
- Да ты вся дрожишь, - заметил моё состояние Влад. – Сейчас…
И он что-то включил, наверное, кондиционер, потому как по салону сразу же начал бродить тёплый воздух.
Я обернулась к нему, чтобы поблагодарить, но уловив его взгляд на мою грудь, тут же передумала. «Хам! Ещё и пялится!» Глянув, всё ли в порядке и что его заинтересовало, пришла в ужас… Моя лёгкая блузка вымокла став прозрачной и что ещё хуже, на мне был кружевной бюстгальтер, который тоже просвечивался. Я сразу скрестила руки на груди, чем вызвала его довольную улыбочку.
- Хам! – теперь уже озвучила свои мысли.
- Ну, знаешь, я просто мужчина и не мог не обратить внимания на такую красоту.
- Мог бы по- джентельменски и отвернуться.
- Мог бы, - согласился он. – Но не в силах.
- Совсем слабенький, никакой силы воли, - сказала я с притворной  жалостью в голосе, но глаза мои при этом метали гневные молнии.
Вдруг Влад резко притормозил, я уже открыла рот, чтобы возразить, ожидая от него очередную выходку.  Он наклонился, как показалось, ко мне и я уже собралась заехать ему в глаз. Но Вершников вдруг достал с заднего сидения свитер и протянул его мне.
- Спасибо, - сказала я удивлённо, но тут же добавила: – Не мог сразу предложить?
Он расхохотался:
- Танька, с тобой безумно интересно! Ты реагируешь совсем не так, как нормальные люди.
- Да! Я не такая, как все! – сказала я с гордостью в голосе и тут же напялила на себя его свитер.
- Это я заметил, - ответил он тихонько.
Стало так тепло, что я зажмурилась от удовольствия. Согрелась. Тут же потянуло в сон.
Его свитер приятно пах Владом, туалетной водой, лёгким запахом сигаретного дыма.
«Так! Стоп! Чего это я?! Какие дурацкие мысли!» Я попыталась сосредоточиться на дороге, но этот запах всё равно кружил голову и не давал трезво мыслить.
- Согрелась? – спросил он, прервав мои грёзы.
- Да, спасибо.
- Ты смотри, не заболей.
- Не волнуйся, не заболею.
- Не поверишь, волнуюсь. Если бы ты не была такая упрямая, не попала бы под дождь.
- Вот если б да кабы, да во рту росли грибы.
- Танька, ты почему мне всё время грубишь?
Я молчала, пытаясь вспомнить почему, а он продолжал:
- Я к тебе со всем теплом и заботой.
- Ну, не только ко мне, ты ко всем с «теплом и заботой».
- Ааааа, - расплылся он в улыбке. – Ты всё ещё ревнуешь!
- Что?! – возмутилась я. – Ничего я не ревную, просто мне совершенно не нравится твоё целенаправленное внимание к моей персоне.
- Я всегда думал, что женщинам нравится, когда им оказывают знаки внимания.
- Нравится! Но только в том случае, если мужчина не бабник и не женат.
- То есть, на каждого мужчину ты смотришь, как на потенциального мужа?
- Что за бред! Я вообще в ближайшее десятилетие замуж не собираюсь!
- Я тоже, - подмигнул он. – Может, заведём небольшую интрижку.
- Тьху, ты! – разозлилась я. – Я ему об одном, а он… Даже если я и заведу интрижку, то поверь мне, не с тобой.
- Жаль, - ответил он, совсем не смутившись. – А я так надеялся…
Я вдруг поняла, что он играет со мной, как кошка с мышкой, и от этого открытия я ещё больше разозлилась.
- Смотри на дорогу, - буркнула я и отвернулась.
- Танюш, ты, когда злишься, такая хорошенькая!
- Потому ты меня и злишь всё время?
- Стараюсь, - ответил он совсем не насмешливо, а как то даже… с нежностью.
Я посмотрела на него внимательно. Обаятельный чертяка!
Мы уже подъехали к моему дому, он остановился, но дверей не открывал.
- Тань, тебе бы сейчас в горячую ванну и чаю с лимоном. У тебя есть лимон?
- Не знаю… нет.
- Давай я….
- Стоп, стоп, стоп! – перебила я его, поняв, к чему он клонит. – Я сама как-нибудь, ладно? И в ванну, и с чаем… разберусь. Дверку-то открой.
- Эх, никому не нужна моя забота, - вздохнул печально, но дверь открыл.
Уже выходя, я ему ответила:
- Думаю, твоя забота нужна твоей жене!
Сказала, как отрезала. И побежала в подъезд…

На следующий день Влада как подменили. Он вообще не обращал на меня внимания, как будто я мебель: стол или стул какой-нибудь. И говорил со мной сугубо по сценарию,  и то только тогда, когда у нас были совместные эпизоды.
«Вот и чудненько, вот и замечательно!» Я этого и добивалась. Только почему-то мне было не весело, а как-то даже обидно. И я тоже перестала его видеть в упор.
Так мы и работали, стараясь друг друга не замечать. Но под вечер вчерашняя прогулка под дождем о себе напомнила: начало болеть горло, ломало все тело, голова раскалывалась. Я держалась из последних сил. Не хватало еще, чтобы этот хлыщ начал злорадствовать: «Я же предупреждал…» . Назло ему не заболею! Еле доработав день, пришла домой совсем разбитая, и завалилась спать.
Наутро к моему большому огорчению мне ничуть не полегчало. Наглотавшись таблеток, и почувствовав себя гораздо лучше, отправилась на съемки. Полдня моя простуда меня не тревожила, но ближе к вечеру у меня начала подниматься температура. Оказалось, что я сильно переоценила возможности своего организма. С каждой минутой мне становилось всё хуже. Но я упрямо молчала. Сегодня снимаем сцену соблазнения. Это я должна была соблазнять героя Влада. Мы репетировали всё утро, а когда начались съёмки, моё состояние уже было таким, что не до соблазнений. Хотелось только в тёплую постельку, и чтобы мама поила чаем с мёдом или вареньем. Но надо было работать.
Панов, скажу я вам, гений. Эту сцену он видел удивительно по-своему. Никаких голых ножек и приставаний. Мне даже не надо будет залазить на стол, чтобы демонстрировать свои прелести, как это любят показывать сплошь и рядом.
Моя героиня  коварна и хитра. С каждым дублем она мне нравится всё больше! Чтобы сделать нужный климат в помещении она спускается в котельную и что-то там подкручивает. Температура в офисе начинает повышаться. Она приходит к герою якобы совместно закончить проект…
Играть так необычно интригующе, я даже забыла о температуре.
- О! Нет! – я расстроено швыряю мышку от компа на стол.
- Что случилось? – интересуется герой Влада.
- Опять этот комп завис, наверное, вирус. Я почти закончила проект!  - в отчаянии прикрываю глаза. – Разрешишь на твоём компьютере глянуть, у меня на флешке дубликат?
- Да, конечно, - в простоте соглашается он.
И вот тут всё начинается.
Подсаживаюсь к нему близко-близко. И вроде бы начинаю работать.
- Как у тебя жарко! – снимаю пиджак и расстегиваю верхние пуговички блузки так, чтобы было ну, совсем чуть-чуть неприлично.
- Да, жарко, - вторит Влад, задерживая взгляд на верхней не расстегнутой пуговице.
Через какое-то время он тоже снимает пиджак.
С Владом легко играть, он так смотрит, что у меня мурашки по телу. Он заворожено следит за моим пальцем, скользящим по шее вниз.
Далее, как в песне: мы так близко, что слышим дыхание друг друга. Я как бы случайно останавливаю взгляд на его губах, затем заворожено перевожу на шею. А посмотрев в глаза, смущённо опускаю ресницы. Становится тяжело дышать. Облизываю губы. Как бы случайно касаюсь его руки.
- Жарко… - говорю таким томным голосом, что по идее должен растаять и ледник.
Но герой Влада вскакивает и бежит за стаканом воды.
На этом и всё… В общем у моей героини ничего не вышло, он оказался крепким орешком.
- А по-моему он - импотент, - шепчет мне Влад. – Меня ты соблазнила на первых же секундах.
И это единственная фраза, которую он мне сказал за кадром за последние два дня съемок.
Потом снимали несколько дублей моего крупного плана, затем Влада. Когда съемки закончились, я вдруг поняла, что у меня всё плывёт перед глазами, голова просто раскалывалась. Я прилегла на диванчик в гримёрке и, кажется, заснула.
Проснулась я от какого-то странного движения. Я почему-то была на руках у Влада, и он меня нёс. Приснится же такое…
- Куда ты меня тащишь? – спросила сквозь сон.
- К машине, - просто ответил он.
- Зачем?
- Кажется, Тань, ты бредишь. Ты почему молчала, что у тебя высокая температура?
- Чтобы дать тебе повод поторжествовать?
- Какая же ты глупая, Танька.
- Нет, я - умная, у меня даже была пятёрка по химии.
- В этом нисколько не сомневаюсь, химичишь ты так, что с ног валит.
Он ещё что-то сказал, но я уже не слышала, уткнулась носом в его шею и  поцеловала. Так хорошо у него на руках… всю жизнь бы так. Я опять провалилась в забытьё. Это был сон или явь?

Проснулась я к обеду следующего дня. Мама мне сначала грозно рассказала, какая я безответственная, а потом объяснила, как я домой попала. Оказывается, меня привёз Влад, и даже занёс в квартиру. Потом он вызвал доктора, ездил за лекарствами. А пока я спала, втёрся в доверие к моей маме и даже папе. «Какой шустрый!» И мама, (о, ужас!), рассказывала мне, мечтательно закатывая глазки, какой он чудесный мальчик.  Знала бы она, что он за «мальчик»…
Но для меня он тоже был загадкой. Не понять мне его -, то игнорирует полностью, то бегает кругами, заботится.
Три дня мне таки пришлось проваляться в постели. Всё это время неусыпно со мной была Катенька. Она отложила все свои дела и переехала ко мне. Это были чудесные деньки, как когда-то в детстве, мы бездельничали, упиваясь этим чувством. Какое же это замечательное время - когда можно просто так сидеть дома, смотреть телик, слушать музыку, устраивать вечеринки и посиделки в пижамах, и говорить, говорить ночи напролёт…
Несколько раз проведывал Влад, принося разные фрукты и передавая приветы. Ни разу за всё это время он не прибегнул к своим грязным намёкам, а вёл себя, как нормальный человек. Мы подолгу могли болтать ни о чём, читали сценарий, репетировали. Он был милый и заботливый, как будто совсем другой человек. От него исходило душевное тепло, Влад был искренний, нежный, надёжный. Бывает же?!
Играет он или такой и есть? А всё остальное было напускной бравадой? Мне оставалось только удивляться и гадать.
Однажды забежал и Костик, он не знал о моей болезни, просто хотел увидеться. Но это не самое главное. Когда он уже уходил, то столкнулся в дверях нос к носу с Вершниковым. Какими взглядами они обменялись!!! Как два дуэлянта, долго и пронзительно, каждый глазами спрашивая: «Ты кто такой?». Эх, жаль я не видела, но мама, провожавшая одного до дверей и встречавшая другого, потом таким таинственным шёпотом нам всё рассказывала, что мы с Катькой ухахатывались. Это надо знать мою маму: глазки восторженно горят, хихикает, в общем, вся в меня. Любит она всякие интриги. Влад, правда, в тот вечер был угрюмый,  неразговорчивый и как-то быстро ушёл. Я не придала этому значения, а зря…